Женский журнал с юмором "Жива"

Их было двое — Он и Она. Они где-то нашли друг друга и жили теперь одной жизнью, где-то смешной, где-то соленой, в общем, самой обыкновенной жизнью двух самых обыкновенных счастливых. Они были счастливыми, потому что были Вдвоем, а это гораздо лучше, чем быть по одному. Он носил Ее на руках, зажигал на небе звезды по ночам, строил дом, чтобы Ей было где жить. И все говорили: «Еще бы, как его не любить, ведь он идеал! С таким легко быть счастливой!»

Две женщины сильно за семьдесят моются рядом со мной в душе. Подслушиваю:  — Ну, и что он, не звонит? — Нет. — А ты? — И я нет. Я не могу, я девочка. — Тьфу на вас, так и помрете, без радости. Давай я тебя научу. Звони ему и говори спокойно так: » Ты звонил? Алло, алло, ничего не слышно, что ты хотел?». — А если он скажет «Ничего не хотел»? — А ты ему опять: «Ничего не слышно, заходи

Очень даже хoрошо, что это ваше лето — закончилось. Осень, откровенно и искpенне говоря — гораздо лучше и спокойнее. Летом ведь как — летoм все ходят и охают постоянно: ох, не пропустить бы мне это лето! Ну, чтобы не как в прошлый раз! И в позапрошлый. Пpямо вон из кожи, стараются. И все нервные какие-то, постоянно оглядываются, ощупывают себя, как бы пpоверяя — не потеряно ли ещё, нет? И на календарь глядя oбмирают. Дескать, как так уже двадцатое июня? Кoгда

Любовь к себе рождается из усталости. Когда ты устаешь носить чужую одежду, соответствовать чужим ожиданиям, поворачиваться выгодной стороной. Устаешь сопротивляться своей правде, устаешь ее прятать (в том числе и от себя). И тогда отщепленные части хочется обнять. Признавая то, что они — твои. Через страх стать этим чем-то ужасным, через боль вдруг оживших воспоминаний, горькое сожаление о случившемся, обиду и злость на тех, кто это допустил, через этот строй твоих многовековых стражников. Любить себя — это любить свою слабость, «плохость»,