Женский журнал с юмором "Жива"

Пoйду, сxожу за счаcтьeм на базар, A поcлe в супeрмаpкeт, за удачeй… И чтo c того, чтo это не товар… Я попpoшу eщё любви — на сдачу… И взвeсьтe мне, пожалуйcта, грамм сто, Tой coвeсти, что с краю, пoлкoй ниже… Просpочена? Ну, ладно я пoтом, Куплю в дpугoм ларькe… A вижу-вижу: По акции ecть скидка для мeня. Давайтe дoбpоты, наcкoлькo xватит… А ecть у ваc от злыx людей броня? Чтo-чтo? На этo деньги жалко тратить? A cредcтво есть от жалoсти

Геня Моисеевна жила в абсолютно правильном месте: между старой аптекой и кладбищем. Она часто говорила: тем дамам, которым не помог универмаг на станции и аптека, но кому еще рано на кладбище и хочется еще хоть маленький шматок счастья, тем по дороге надо завернуть ко мне. Я сошью им такой лифчик и такой корсет, что у них не потемнеет в глазах, а жизнь заиграет новыми красками. Геня Моисеевна Шахнель шила лучшие бюстгальтеры по всей Казанской железной дороге и у нее не было отбоя от клиентов даже из Москвы. Геня так давно и так уверенно набила руку на чужой груди, что, не стесняясь, пришивала на свои изделия бирку «Шахнель»,

Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду. — Здравствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы? Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать. Строго одет — костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьёзные. У Андрея Петровича ёкнуло под сердцем, объявление он вывешивал в сеть лишь по привычке. За десять лет было шесть звонков. Трое ошиблись номером, ещё двое оказались работающими по старинке страховыми агентами, а один попутал литературу с лигатурой. — Д-даю уроки, — запинаясь от волнения,